Невозвращенцы - Страница 221

221

— Мне не понравился этот посол. Коли он не согласится с моим предложением сейчас же, коли уедет, то никуда доехать он не должен. Ведь избавились мы удачно от предыдущих послов? Избавимся и от этого. Послом больше, послом меньше — у россов народу много. Проследи, чтобы все прошло как должно, и подготовь письмо к князю Киевскому. Как обычно: «Глубокая скорбь поглотила меня, когда я узнал о гибели от рук разбойного люда…». Ну ты сам знаешь…

Максим всего этого не знал. Продолжая так же криво ухмыляться и шипеть «сочтемся» он вышел из крепости. С этой же улыбкой парень сделал знак своей злобно-молчаливой охране следовать за собой. На заезжая в выделенный ему дворец, он покинул Сарай-Бату через северные ворота и только когда стены города скрылись в дымке он остановился, соскочил на землю и стал снимать, даже не снимать — яростно, до красных полос на теле, сдирать с себя драгоценную одежду. Что получалось — разрывал на куски, что не получалось — просто топтал, не глядя на те золотые и серебряные украшения, которыми изобиловало парадное платье. Наконец, облегчив душу этой вспышкой ярости он, как есть, в одной набедренной повязке, вскочил в седло и, пришпорив недовольно всхрапнувшую от такого обращения лошадь, быстро поехал вперед. Через несколько минут его нагнал Глеб, перехватил повод, чуть притормозил скачку и сказал:

— Не след голышом скакать, ноги все сотрешь до мяса. Да и холодно уже зело.

— Я лучше как последний мерзавец в ледышку превращусь, чем еще хоть раз одену эту мерзость. Купим одежду. Нашу. Там.

— Где там?

— Не здесь. Я здесь ничего не куплю. У нас.

— Хм, — довольно улыбнулся десятник. Наконец-то совершенно сумасшедшего, по его меркам, спутника проняло и он стал мыслить и говорить правильные вещи. — Долго скакать придется…

— Ну дай мне чего из своего. У тебя же есть запасное.

— Добро. В ближайшем поселке Сечи возвертаешь.

— Сечи?

— Ну да. Отсюда ближе всего до казацких становищ. Сарай-Сечи — как их называют ордынцы.

— Сечи… — задумчиво произнес Максим и устремил свой взгляд куда-то вдаль. После чего опять улыбнулся, но уже другой улыбкой. Совсем другой. Уж на сколько Глеб был храбрым и многое повидавшим воином, но даже его передернуло от такой улыбки. В блеске глаз Максима Глебу почудились отблески горящих домов, холодный блеск мечей, пытки и текущая ручьями кровь.

— Мы едим на Сечь. Но мы вернемся. Скоро наш добродетельный и обходительный хозяин получит мой ответ.

Даже предвидя ожидающие их всех в скором будущем неприятности Глеб не мог не сдержать улыбки. Князь опять оказался прав, когда говорил, что: «Несмотря на всю дурь, Максимус не безнадежен.»

Глава 39

Для бекляре-бека провинции Сарай-Бату Фаяза ибн Сатар ибн Халид ибн Таиз ибн Бакр ибн Габбас ибн Бавак ибн Джаффа ибн Сабир ибн Замир ибн Разиль ибн Булат ибн Азат утро всегда было временем работы. Дела требовали непрерывного догляда, да и портить всякой ерундой благодатные летние вечера, когда дневная жара от раскаленных солнцем камней сменялась прохладным ветерком, несущим в душный город аромат степных трав, совсем не хотелось.

— А еще, какие новости? — продолжал расспрашивать своего доверенного Фаяз ибн Сатар.

— Купцы сообщают, что козацкие поселения на много дней пути опустели воинами. Видимо, те зимние слухи, что они собираются походов на закат, на булгар оказались правдивыми. Вот только странно…

— Что?

— По донесениям моих шпионов, в поход на булгар они совсем не взяли осадных орудий, только кавалерия…

— И?

— Я мыслю, что это ловушка. Они не собираются идти на булгар, а вовсе наоборот.

— И куда же?

— На восток, на Итиль. Конечно, саму столицу им не взять. Да они и не собираются. Запрут войска в городах, а селения поменьше — очистят. Рабов, еды, стада, немного злата-серебра возьмут.

— После возвращения следует отправить купцов в Сарай-Сечь. Пусть, как обычно, выкупят по-дешевке полон. Еще что?

— Уже на десяток дне опаздывает караван уважаемого Кадима. Он должен посуху был при привести подати за прошлый год с окраинных северных родов.

— Еще?

— Прибежал мальчонка из деревни в одном конном полупереходе на юг. Говорят, разбойники, десятка два или три разорили кочевье.

— Найти их и посадить на толстые колья. Мальчишка пусть смотрит. После, заберешь его к нам.

— Зачем?

— Из мальца будет толк. Если уж он сумел выдержать такой путь… Что там у тебя еще? Дальше давай. Еще что важного?

— Передают, что бекляре-бек южного уезда…

— Все. Я устал. Остальное потом. Завтра.

— Тогда больше ничего нет.

— Ну и хорошо, — рассеянно ответил хозяин.

Он уже предчувствовал отличный вечер и ночь, которые проведет в компании своего нового приобретения. Молодой смуглокожей рабыни из Та-Кемет. Но, к сожалению, приятным ожиданиям не суждено было сбыться.

— Господин! Господин! Поднимитесь на стену! — прервал уже заканчивающийся разговор вбежавший в комнату стражник. — Россы!

Караван какого-то невезучего купца не дошел до города какого-то километра. Куда смотрела приграничная стража, но факт остается фактом. Сейчас этот богатый в прошлом караван был похож на раздираемую падальщиками загнанную добычу. Около двух или трех сотен бедно и разномастно одетых росских воинов сейчас уже быстро паковали в баулы и грузили добычу на заводных лошадей.

Судя по всему, это был тот самый разбойничий отряд, что гулял вокруг и разорял мелкие кочевья. Видимо небольшая ватажка решила не разбивать себе лбы о непреступные булгарские перевалы, и поискать себе добычу на стороне. Попроще.

221