Невозвращенцы - Страница 375

375

Наконец удар гонга возвестил начало собрания. По этому сигналу все посторонние покинули зал и шестеро верховных жрецов остались одни. После обязательной молитвы, в которой они возблагодарили Пернатого Змея за оказанную великую честь, должны были собственно говоря начаться обсуждения стоящих перед государствами проблем. Но весь протокол, воспользовавшись правом хозяина встречи, скомкал Ва-Амони.

— Я предлагаю немного отступить от заявленного ранее перечня докладов, и обсудить самую важную проблему, которая в полный рост встала перед нами.

— Это какую же? — спросил один из жрецов.

— Пернатый Змей Кровавый Бог Кукулькан сильно недоволен нами. — Коротко ответил Ва-Амони. И предупреждая дальнейшие споры пояснил: — ведь никто из вас не будет отрицать, что божественная кара всем шестерым верховным жрецам — это знак об очень серьезных наших проступках. И если мы каким-то образом не завоюем обратно расположение Бога…

Жрецы молчали. Конечно, получить верховную власть, это очень и очень приятно, но при это закончить в скором так же, как и предшественник? Истечь кровью до состояния иссушенной Поясом Кукулькана мумии, при этом до последней секунды находиться в сознании? Нет! Этого не хотел никто.

— Я хочу услышать ваши мнения о наших грехах, а так же предложения по покаянию, — закончил свой короткий доклад хозяин встречи.

После продолжительного молчания со своего кресла поднялся соплеменник Ва-Амони. Тучный Йичак-Балам был по слухам большим любителем молоденьких рабынь, а так же вкусно поесть и мягко поспать. Ва-Амони было любопытно, как тот умудрялся побеждать в ежегодном смертельном поединке, положенном каждому жрецу высоких посвящений. «Неужели, как доносили мне, он действительно перед боем подрезал своим противникам жилы? Или платил тем, чтобы они погибали? Но если бы все это было правдой, тогда непонятно, почему его выбрал Кукулькан. Чтобы изменить? Или чтобы наказать?» Прокашлявшись, Йичак-Балам начал свою речь.

— Я считаю, что наши грехи в том, что слишком мало жертв приносят люди в храм. Храмы обеднели. Жрецы носят рубища, как последние рабы. Перья в накидках старших не меняются по году. Жертвенные пирамиды осыпаются. Содержание… — «С этим все ясно. — отвлекся Ва-Амони. — Факат есть факат. Сейчас он конечно же предложит…» — … Поэтому, я предлагаю увеличить положенную храмам десятины со всего что летает, ходит, ползает или растет, до пятины. Это позволит нам…

— Достаточно. — Верховный жрец Фратара прервал докладчика, видя откровенное презрение на некоторых лицах. Но чтобы не наживать врага, следовало смягчить: — Мы все поняли твою точку зрения. Следующий?

Следующим поднялся верховный жрец тавантинсуйя Кан Эк. Как и Ва-Амони, он был совершенно нетипичным представителем своего народа. Вообще-то говоря, жителям Куско была свойственна некоторая недорелигиозность, особенно заметная на фоне других государств. Тавантинсуйи уповали больше на науку, чем на молитвы благодаря чему имели некоторые преференции но и достаточно проблем. Кан Эк же был просто невероятным фанатиком. Службы, молитвы, строгое и беспрекословное выполнение всех статей кодекса служения Кукулькану. Он своими собственными руками на вершине пирамиды перерезал горло своим детям, в доказательство своей преданности Кукулькану. И это тогда он еще не был верховным жрецом! С таким жизненным подходом ему больше подошел бы шлем тлинкита. Глядя на худощавую мускулистую фигуру воина, которой несмотря на седую голову и изрезанное старческими морщинами лицо позавидовал бы воин и втрое моложе, Ва-Амони подумал, что уж этот то точно не участвует в подставных боях. Что скажет этот фанатик, было очевидно еще до того, как первое слово покинет уста.

— Кровь! Мы забыли цель нашей жизни! Все мы лишь прах под пятой Кукулькана! Рабы не желают славить Бога, когда бронзовый нож перерезает им глотку. Крестьяне и младшие жрецы ненавидят кремниевый клинок, воины презирают жертвенный обсидиан, а высшие жрецы и так называемые правители стран, чьи дети удостаиваются высочайшей чести расстаться со своей кровью в нефритовые чаши, ропщут!

— И? — спросил Ачиоталь Йах-Айин, верховный жрец Трес-Сапотеса.

— Ты еще спрашиваешь, что делать? — накинулся на него Кан Эк. — Ты, который позволил бледнолицым топтать нашу землю? Вы все знаете, что случилось пятьсот лет назад? Вы читали рассказы беженцев о том, как жестоко расправлялись бледнолицые пришельцы с людьми цвета одной с нами кожи? Ужель вы хотите, чтобы тоже самое произошло и здесь?

— Но они поклонялись ложным Богам. — ответил Ачиоталь, верховный жрец Тескоко. — И бледнолицые были гораздо слабее. Пусть те тавантинсуйи и были нашей крови, но они не встречались с таким врагом! У тех бледнолицых не было огромных железных кораблей размером с остров. У них не было железных птиц, которые сеют огонь с небес на землю. У них не было пушек, которые стреляют дальше, чем можно увидеть глазом! У них не было ничего такого…

— И это извиняет нас?

— Ну, в какой-то мере да.

— Нет. Это нас никак не прощает! Значит, мы плохо старались, недостаточно храбро шли в бой или хотели вернуть обратно, лишая Кукулькана его жертвы! Мы виновны. Мы должны сбросить бледнолицых обратно в море! Мы должны залить алтари Кукулькана реками крови! И, может быть, нас простят тогда…

— Так. Понятно. — Подвел итог Ва-амони. — Ватуль-Чатель, — обратился он к последнему верховному жрецу, который пока отмалчивался. — Твое мнение?

— Пока еще я не услышал ничего определенного…

375