Невозвращенцы - Страница 288

288

Напрасно Руфус кричал и надрывался. Напрасно приказывал и уговаривал. Напрасно совершенно правильно втолковывал рабам, что разбившись на несколько отрядов они только распыляют свои силы. Что не нужно будет легионеров — хватит даже обычных вигилов, чтобы переловить бунтовщиков. Все правильные слова были перевешены одной простой мыслью. Главным достоинством любого предводителя являются не ум, не храбрость, не сила, не доброта или наоборот, жестокость, хотя все эти вещи в определенной пропорции тоже важны. Самым важным качеством вожака является его удача! Пройдя по трупам своих товарищей, прикинув соотношение потерь, рабы утвердились в мысли, что у этого атамана удачи нет!

Таким образом Игорь закончил свою первую ночь в роли командира восставших имея на руках почти три десятка раненых (решено было забрать всех рабов из лазарета, чтобы не оставлять их на расправу придущим вскоре ромеям), включая в это число опять потерявшего сознание Пилуса, и всего двадцать пять гладиаторов. Решено было как можно скоре покинуть школу и уйти в поросшие густым лесом холмы, где и спрятаться до поры до времени.

До утра гладиаторы грузили на телеги оружие, доспехи, не ходячих раненых, пищу, лекарства и другие необходимые для войны припасы. Ведь вскоре взять их будет не откуда, так как за рабами начнется правильная охота. Специально для Пилуса, чтобы у того был натуральный легионерский доспех, Руфус приказал раздеть поверженного центуриона. Первые лучи солнца застали караван восставших рабов на полпути к лесу.

«Был бы пистолет — застрелился бы от такого начала!» — подумал Игорь, встречая рассвет.

По счастью, за все то время путешествия по дороге, да и дальше, в холмах, никто из местных жителей гладиаторам не встретился. Выгрузив раненых и большую часть материальных ценностей на изгибе дороги, где в холмы отходила заброшенная тропинка, пятеро гладиаторов повели облегченный обоз дальше по дороге. На втором по счету перекрестке телеги и лошади были брошены, а гладиаторы бегом рванули обратно. Судя по сточенным камням мостовой, движение на этом перекрестке было весьма оживленным, так что можно было надеяться, что первый же предприимчивый обозник, увидев бесхозное добро, быстро приделает ему ноги. Это еще сильнее собьет погоню со следа. А то, что погоня неминуемо будет, не сомневался никто.

Несмотря на уверения сбежавших подальше трусов, удача пока еще не совсем покинула отряд Руфуса. Заросшая дорога привела восставших к старым полузатопленным каменоломням. В многоярусном, с огромным числом входов и выходов, лабиринте можно было бы спрятать половину города, так что за свои жизни гладиатором теперь можно было не опасаться. С водой проблем тоже не было, так что продержаться в узких коридорах можно было сколь угодно долго против любых сил противника.

Гораздо хуже было с едой. Зерна, овощей, вяленного мяса и рыбы, вина, а также прочих продуктов была взята с собой целая телега, но рано или поздно эти далеко не бесконечные запасы должны были кончиться. В окружающих холмах, поросших мусорным лесом и кустами, охотиться было бы очень трудно и бесполезно из-за отсутствия нормальной дичи. А два-три зайца, запеченные на костре, хоть и были бы восхитительны на вкус, но проблему питания не решали. Но пока еще пищи хватало.

Разбив небольшой лагерь около основного входа в каменоломни, разместив продукты, медикаменты, оружие и раненых, разведав проходы в окружающих буераках и пути отхода через туннели, Руфус собрал совет. Во весь рост встал вопрос: «что делать дальше?». Все еще усугублялось тем, что по дорогам стали иногда пролетать конные патрули легионеров.

— …Я тут с рабом встретился на дороге, который ближайшей вилле принадлежит. Он говорит, что в последнее время очень много стало легионеров разъезжать туда-сюда. У хозяина останавливался центурион на ночь. По слухам, целая когорта ищет сейчас по всей провинции сбежавших рабов. Человек тридцать легионеры застали за грабежом соседней виллы и легко перебили, а тела распяли на ограде. О бунте не говориться ни слова, только о побеге. Похоже, тот центурион успел отправить кого-то за подмогой. — Закончил свой доклад гладиатор, отправленный на разведку.

Все головы повернулись в сторону Руфуса, но тот задумчиво молчал. «Вождь размышляет» — подумали остальные восставшие, но глубоко ошиблись. В голове Руфуса не было ни одной дельной мысли. Пустота. Но требовалось хоть что-то сказать, иначе для такого неуверенного в себе атамана все могло плохо кончиться. Поэтому поступить так, как поступают все начальники. Пусть решение выдумывают подчиненные, а ему останется только выбрать из них самое лучшее.

— Всегда на советах говорят с младших к старшим. Так и начнем.

— Мы должны и дальше продолжить восстание! Освободить как можно больше рабов от их ужасной участи! Нельзя оставить и дальше своих соплеменников… — начал проповедовать молодой германец Фритигерн, метящий, судя по всему, на пост вождя восставших. Обычно, к нему прислушивались многие, так как тот имел высокое происхождение — его отец был одним из ближников крупного германского герцога. Да и речи он произносил всегда зажигательно, умел повести за собой людей, прирожденный лидер во общем.

— Ясно, — прервал его Руфус. — Следующий.

Помолчали. Следующее предложение высказал пожилой гладиатор, родом из франков.

— Мы в казне у Ганника взяли монет и браслетов чистых… Можно каждому справить. Станем новыми людьми. Чистыми, и с деньгами…

— Да мы не уйдем дальше первого же патруля легионеров! А если собрать войско в 2–3 тысячи человек?…

288