Невозвращенцы - Страница 62

— Я по грибы ходила!

— Ну покажи, чего набрала- потребовала мачеха и потянула к себе корзинку. — У. Полная… И грибы какие хорошие, ни одного переростка. Умница.

«Что же случилось? — не на шутки испугалась Алена. — Такой ласковой мачеха была последний раз на свадьбе. С тех пор она меня словом добрым ни разу не порадовала. А сейчас, вон как расстилается… Что же случилось? Неужели».

— Пойдем скорее домой! Там у батюшки гости. Важные гости.

Гости были действительно важные. Настолько важные, что в деревню мачеха повела ее задами. «Тихо» — прошипела мачеха. Они тихо, никем не услышанные и не замеченные забрались в дом и кинулись в светелку. Там мачеха быстро сорвала с себя одежду, распахнула сундук и стала вышвыривать оттуда вещи.

— Так, это я одену… — быстро шел процесс выбора, — это тебе, это надень, и это, — мачеха выбирала из сундуков самые красивые и дорогие вещи, многие из которых даже не были ни разу одёваны. — Теперь так. Стой смирно!

Мачеха открыла заветную коробочку с различными притирками и начала наносить всю эту красоту на себя и на падчерицу. Так сначала в ход пошли белила, потом румяна, потом косу Алены быстро перепели, а тело начали одевать в роскошные одежды.

«Только не это, пожалуйста, боги молю вас, только не то что я думаю. Матушка-заступница, только не это» — но боги не ответили. В это время мачеха отставила шкатулку с притирками и достала другую — с драгоценностями, и стала вешать на себя все что в ней было — шесть колец — золотых и серебряных, несколько цепочек бус, серьги. Из этой шкатулки Алене не досталось ничего, а когда она потянулась рукой к лежащим в этой же шкатулке простеньким бусам из речного жемчуга, которые ей еще дарила мама, мачеха больно ударила ее по руке и сказала:

— Нельзя!

Теперь уже никаких сомнений быть не могло, и Алена совсем приуныла.

— Быстрее, — шипела мачеха и они побежали на кухню. Там каждая схватила по ковшу со свежим сбитнем, который явно этим утром сварила мачеха, и бросились к двери. Во дворе стоял одетый в самые роскошные одежды отец.

— Что так долго, Малуша? Гости уже заждались!

Сквозь щель в воротах Алена увидела пять оседланных лошадей и их богато разодетых всадников. Они занимались тем, что внимательно рассматривали подковы, упряжь, одежду друг друга. Вокруг на скамейках вольготно расположилось все незанятое на летних работах население — оба совсем старых деда, которые били баклуши, складывая готовые ложки в общую кучу, и одна бабка, которую по старческому слабоумию нельзя было оставить одну. Гости явно приехали уже давно, так как одежда была в полном порядке, упряжь сияла чистотой, а лошади выглядели полностью отдохнувшими. Но правила приличия не разрешали им войти в дом, более того, даже показать что они приехали, что ждут, что хозяин заставляет и ждать было бы верхом неприличия. По большому счету то, что они приехали и застали хозяина в врасплох — это их вина, и теперь они давали время хозяину встретить их чинно. Наконец отец Алены дал налюбоваться на гостей и громко прокашлялся. Гости сразу встрепенулись, подтянулись и явно главный из них, огромный мужик с широченными плечами и седой бородой, громко постучал в дверь. Хозяин отодвинул засов и распахнул обе створки ворот.

— Здрав будь, хозяин, — зашли во двор гости и в пояс поклонились.

— И вам по-здорову, гости дорогие, — поклонились хозяева, при этом Алена чуть не пролила приготовленный сбитень. — Испейте после дороги дальней.

Мачеха протянула седому полный ковш сбитня, а Алена растерялась. «Одесную, напои того» — прошипела мачеха. Справа стоял «немолодой уже — лет тридцати может», подумала Алена, протягивая ковш.

— Благодарствую тебя, красавица, — взял обеими руками ковш гость и стал неторопливо пить. Пока он пил, другие гости успели уже опустошить и вернуть мачехе ее ковш, Аленин же пил один не с кем не делясь.

— Благодарствую тебя, — повторился гость, перевернул ковш, показывая что не оставил ни капли, и вернул с улыбкой. — Как звать тебя?

— Алена, — ответила она и покраснела, потому, что руки гостя как бы ненароком задержались при передаче ковша на ее руках.

— Меня Стояном кличут, — ответил ей гость и опять улыбнулся.

— Так что же вы стоите, гости дорогие?! Проходите в дом, — пригласил хозяин.

— Спасибо Добромил, мы по делу.

— Да какие могут быть дела с дороги! Гостей с дороги не накормить — только богов наших гневить. А ну-ка, хозяйки накрывайте на стол, — крикнул он женщинам.

Слово хозяйки очень резануло слух Алены. Раньше, как и всегда должно, хозяйка в доме была только одна: сначала мать, потом мачеха, а она была ребенком и помощницей. Теперь же ее тоже назвали хозяйкой. А значит — она больше не ребенок, она уже взрослая жена. От этой мысли она буквально окаменела. Уже год как отец заводил все менее шутливые разговоры о том, что совсем она выросла, что скоро станет хозяйкой в своем доме и подарит мужу своему детей, а его порадует внуками, но то, что она может стать мужней женой уже до нового года, ей не приходило в голову.

— Ты поняла уже? — заметила ее состояние мачеха.

— Но он же совсем старый!

— Совсем он не старый, в самом расцвете сил! А красавец какой! Кузнец, говорят, искусный. Кузня своя, подмастерья…

— Но я не хочу!

— А тебя никто и не спрашивает. Негоже жене быть одной.

— Но ведь это нечестно! Я его не люблю! Я его первый раз….

— Ничего. Стерпеться — слюбится. Я тоже не любила, когда в первый раз. А теперь — хватит! Иди, накрывай на стол. Показывай, какая ты хозяйка.