Невозвращенцы - Страница 37

— А я вам уже 2 раза приносила — один раз за месяц, один — две недели назад.

— Да не приносили мне ни разу повестки!

— Я не буду спорить с вами — у меня таких как ты — десяток. Всё, я пошла.

— До свиданья, — буркнул парень и закрыл дверь. То есть попытался закрыть, так как ушла только почтальенша, а бугаи остались — именно одна из их четырех ног и помешала закрыть дверь.

— Не так быстро, парень, — сказал один из милиционеров, — собирайся, поедешь с нами — мы проследим, чтобы ты не заблудился по дороге.

— Слушайте, ребята, я не в форме — зайдите завтра — сказал Максим.

— Нет уж, — надавил на дверь один из бугаев, что Максим просто влетел внутрь своей квартиры. — Завтра ты уже будешь где-нибудь далеко прятаться — знаем мы таких как ты, уклонистов. Так что собирай манатки — и вперед. И побыстрее, а то итак целый час к тебе звонили — сказал другой бугай и достал резиновую дубинку.

Максиму ничего не осталось делать как по быстрому привести себя в относительный порядок и, закрыв дверь, поехать в милицейской машине в военкомат. Там его под роспись с повесткой сдали дежурному, откуда Максим поступил сразу на поток медкомиссии. Как и ожидалось, медкомиссия, морщась от перегара, признала его полностью годным к несению службы в рядах армии РФ.

Вот после этого Максим и понял — что все серьезно. И испугался. И потребовал встречи с районным комиссаром военкомата. И через час, отстояв очередь, он к нему попал.

— Добрый день.

— Добрый. Проходи. Ну, с чем пришел? Что — врачи не обнаружили у тебя хроническую болезнь? Или ты под себя ходишь? Или у тебя — мама — папа старые немощные на шее? Ну что — говори, — прямо с порога ошарашил его полковник.

— Да нет у меня папы — мамы. Я просто не хочу в армию — у меня хорошая работа, я хорошо зарабатываю… Понимаете?

— Ну те кто хорошо зарабатывают, чем отличаются от тех, кто не зарабатывают? И те и другие должны служить, согласно закону.

— Блин! Да что вы мне тут говорите! Вы меня отлично поняли!

— Не понял!

— Да….! Вот, — с этими словами Максим кинул на стол заранее отделенную от остатка денег пачку в 100 тысяч рублей. — Держите. Я знаю, что здесь все покупается! 100 кусков хватит?

Комиссар изменился в лице.

— Вот что парень. Я сделаю тебе одолжение — не увижу этих денег и забуду что ты говорил такие слова. Потом спросишь кого-нибудь — и тебе расскажут, что ты предложил тебя посадить в тюрьму. Или ты так не хочешь в армию, что согласен даже сесть? Понял? А таких как ты — гопников, думающих что тут все продаются и покупаются — мы любим. Вы у нас занимаете самые почетные места — химвойска, стройбаты и служите там, куда даже птицы из-за холода не залетают.

— Да! Я не хочу в армию! Я не хочу терять просто так 2 года! Я хочу жить хорошо, я хочу хорошо зарабатывать, хочу девок трахать, а не сидеть в казарме и дачи генералам строить! — сорвался на крик Максим.

— Значит говоришь, деньги любишь? — задумчиво спросил внезапно успокоившийся полковник. «Что ж — подумал он, — я выполню не только просьбу свояка, но еще и задание. Однако — каков наглец! Я бы такого и без всяких других взял и услал в ебе…! Все покупается! Деньги значит любишь? Ну будут тебе деньги!»

— А кто их не любит? А что — у вас есть на примете служба в армии, где денег можно заработать? Наемник там, Чечня — что-то вроде этого?

— Нет. Есть вот вакансия на службу по контракту.

— И много платят?

— Нормально. За два года можешь вполне заработать на полквартиры.

— Хм. Давайте…

— Напра-во! — от окрика лейтенанта Максим очнулся и понял, что пропустил всю приветственную речь капитана. — Шагом марш!

Их группу повели по территории части. Максим с любопытством осматривался вокруг. Отремонтированы были только 2 здания во всей части — штаб и склад, остальные — в полной разрухе. Их отряд как раз подвели к складскому зданию.

— Отряд стой! — скомандовал лейтенант. — Вольно! Итак, товарищи бойцы, вы приехали первыми, поэтому вам достается самая легкая работа. Как вы видите, — лейтенант указал рукой на бараки, — наше с вами жилище находиться в ужасном состоянии. И, тем более сейчас тепло, вы будите жить в модных кемпингах! Поэтому сейчас вы получите на складе отличные разборные шатры на 4 человека каждый и с пользой потратите свое время устанавливая их для себя и для своих товарищей, которые приедут позже. Также вы получите отличную форму, сделанную из лучших, натуральных тканей, без капли синтетики, современные ботинки и будете поставлены на довольствие. Вперед!

И начался ад. Их переодели в военную форму старого образца — судя по некоторым датам на ящиках — этой форме было лет 30, некоторая уже расползалась, некоторая была вполне крепкая еще — полчаса они подбирали себе комплект обмундирования и упаковывали свое гражданское в ящики на хранение. Сапоги, запасное, несколько портянок, каски, разгрузки, ремни — все это пришлось буквально выбивать из тыловиков. После этого им с боем выдали сухпай — крупы, макароны, тушенку, чай, немного сахара, соль и показали где набирать воду. На вопрос про то, кто это все будит готовить им выдали 3 огромных фляги и 2 котла — для приготовления пищи. Готовить им предстояло на кострах, дрова для этого были свалены недалеко от выделенного для готовки места.

А после этого они получили пыточные приспособления на ближайшие 2 недели. Эти пыточные приспособления назывались — «шатер шестиместный офицерский». Их ставили и складывали, складывали и переносили на другое место. Ставили на время и ставили с закрытыми глазами — на ощупь. Ставили ночью и ставили днем. За это время в часть прибывало все больше и больше народу, который тоже включался в эту круговерть. Через 2 недели в части собралось уже около тысячи солдат, которым наконец то разрешили поставить свои палатки на постоянное место — их всех разбили на отделения и определили по взводам, ротам, батальонам. Каждая рота имела все свое — начиная от командиров и унтерофицеров и кончая бидонами для воды. В первую же ночь после расположения на постоянном месте «жительства» их рота проснулась от дикого воя. Выскакивая из палаток они попали под шквальный ветер и дождь. Откуда это все появилось — при полной луне и звездном небе они поняли после — капитан, командовавший их ротой, в темноте тихо подвел к их бивуаку грузовик со смонтированным на нем списанным винтовым авиационным двигателем, сзади двигателя пристроили два пожарных бранзбойта — при включении эта штука организовала их отряду штормовой ветер с мелким дождем. 25 палаток — а жили они в шестиместных палатках по четыре человека, хоть какое-то послабление — были повалены или унесены ветром, а все личные вещи — промокли. Стоящими остались только два «офицерских» шатра — таким образом их учили, что всякую работу надо делать на отлично — иначе сам же от этого и пострадаешь. Для закрепления полученных знаний утром их, не выспавшихся, подняли и в полной выкладке, правда, без оружия — зато с саперными лопатками на перевес, отправили в пятикилометровый марш-бросок. Вся рота, поголовно, стерла кто ноги, кто руки — бегать в мокром — очень плохо. Пока их рота бегала остальные, без приказа командиров, занимались укреплением своих жилищ. И в будущем таких уроков было много.