Невозвращенцы - Страница 298

298

— Все-таки. Я сомневаюсь.

— В чем?

— Ну… Так по слухам никогда раньше не делали. Где это видано, чтобы разделиться на несколько частей и атаковать все соседние провинции, до конца не разграбив эту? — Вильгельм весь обратился в слух. Планы восставших были необычными.

— Ну, больше же получается добычи. Кстати, а ничего, что он, — говоривший кивнул в сторону связанного, — нас слышит?

— Да ну и что? Он же не герой былинный?!

— Это который мог сбежать от любой погони?

— Ага. Тем более, не забыл, куда мы идем? Щас до опушки дойдем, там и кончим его. Пущай на том свете сказки сказывает.

— Это да.

— Кстати, а в заслоне кто остается?

— Да немного. Лучинки тянули, не более пяти сотен, ну тыщи. Они этих прижмут, а мы утечем с жинками, да детками…

— Хитро. А ты что собираешься делать, когда…

Дальше Вильгельм разглагольствования охранников уже не слушал. Его мыслям была дадена достаточная пища. С одной стороны, он теперь знает планы восставших. С другой, если он не убежит, то его убьют. Скоро. В любую минуту могут. Незаметно от конвоиров он заозирался и, наконец, обнаружил что хотел. Широкая полоса кустов на этом участке дороги примыкала почли вплотную. Не дожидаясь развития событий Вильгельм со всей силы наступил на ногу своему конвоиру слева, отбросил плечом правого и рванул в кусты.

— Стой!

— Держи его! — зашумели сзади шаги погони, которые сразу же сменились шумом падения и стонами.

— А! Моя нога! Я ее сломал!

— У меня тоже! Ничего он далеко не уйдет!

— Скорее в лагерь! Поднимем тревогу!

— Только бы он все то, что мы наболтали не отнес ромеям… — Это придало Вильгельму дополнительных сил. Сказаться героем хочет каждый!

Спустя минут десять, когда поднимаемый беглецом шум давно уже стих оба конвоира легко вскочили, как будто не кричали недавно о сломанных конечностях, и тихо переговариваясь быстро пошли в строну лагеря.

— Я уж думал, не дождемся.

— Ага. Парнишка совсем осел.

— Мы вели его около получаса!

— Да. Будь все по настоящему, он не жилец.

— Ну и ладно. Добре, коли у врага такие воины!

Битва Третьего Лупуариского и восставших рабов состоялась на второй день после побега пленного. Полученные разведанные заставили легата полностью поменять свои планы. Исходя из полученной информации, нельзя было ждать не минуты. Следовало напасть на восставших как можно скорее, чтобы эта зараза не расползлась по соседним провинциям.

Целый день ушел у ромеев на то, чтобы собрать все наличные силы в единый кулак. На следующий, собираясь по дороге преодолеть средним маршем расстояние до ближайшего лагеря рабов, легион встретился с противником.

Казалось местность самой природой была подготовлена для кровопролитного сражения. На огромном, слегка волнистом невысокими холмами поле, перекрывая дорогу, стояла толпа восставших. Слева и справа фланги рабского войска были прикрыты лесом, куда соваться пешим, и уж тем более конным, когортам было самоубийством. Однако на самом поле никаких инженерных сооружений возведено не было. Ни рва, ни частокола, ни даже простых кольев — видимо рабы либо не успели, либо просто поленились.

Отправленные конные разведчики доложили Квинтилию Гаю, что лес пуст, а за лесом видны хвосты уходящих на север караванов рабов. Исходя из этого тактическая ситуация представлялась просто великолепной. Рабы сделали самую непростительную для полководца ошибку — они разделили свои войска, позволяя перебить их поодиночке. Конечно, даже собери они все свои силы, легион тоже смешал бы их с землей, но в такой ситуации победа будет достигнута быстро и с малыми потерями.

Всего силы под командованием Квинтилия Гая составили: 6 полновесных когорт тяжелой пехоты разной степени выучки, при этом одна из этих когорт, первая, была вдвое крупнее и состояла из ветеранов; одна когорта легкой кавалерии и по совокупности 2 когорты ополчения. Таким образом легион оказывался почти полного состава, за исключением потерянной ранее когорты и оставленной в лагере вспомогательной. Рабов на глаз было около тридцати сотен, что подтверждало донесения о том, что остальные сейчас убегают. По построению, точнее по отсутствие оного, можно было судить о том, что рабы не собираются атаковать, и побегут при первом же нажиме. Как это всегда и бывало. Оставалось только быстро разбить этих, что при превосходстве в выучке и живой силе в полтора раза дело совсем несложное, догнать бегущих и сопроводить их под конвоем в ближайший лагерь. К работорговцу. «И от Цезаря благодарность, и на карман приятно!»

Квинтилий Гай выставил свои войска сильно вытянутым клином. Первая когорта, как самая опытная и крупная по размеру была на острие. По бокам и сзади ее подпирали еще 4 когорты. Шестая пехотная когорта была предназначена для усиления ополченцев и была временно смешана с ними. Получившиеся в результате этого три когорты поделили пополам и расставили по флангам клина. Когорта кавалерии (на совете Гай громко посетовал, что ее так мало) была, согласно всем тактическим наставлениям, оставлена в резерве. Ее черед придет позже, когда надо будет догонять и резать спины бегущих.

С небольшого пригорка, откуда открывался великолепный вид на поле битвы Квинтилий скомандовал начинать. Горнисты проиграли атаку, знаменосцы подняли над когортами орлов, и клин тяжелой пехоты сокрушающим тараном двинулся на толпу рабов.

Бой начался именно так, как и планировал легат. Клин легко пробил нестройные ряды восставших, разделил их пополам, уже началось бегство, пока еще единичное, казалось до виктории один шаг, как начались неожиданные сложности.

298