Невозвращенцы - Страница 175

175

В общем — думы князя были тяжелые, настроение — плохим, и вина он выпил вчера с усталости больше обычного, так что все было к долгому утреннему отдыху. Но сон, который ему приснился…

«Ты много молил меня, Любослав, и я никогда не обманывал твоих молитв,» — молодой воин в прекрасной броне и яркими глазами, сам Перун, во сне обращался к князю. — «За это, воин мой, я шлю тебе слово свое. Вскоре встретишься ты с тем, что имя покроет твое славой и дарует тебе и твоим детям огромное богатство. Но смотри — не прогляди его, ибо скрыт он будет как навоз под грязной и вонючей дерюгой, но слова и дела его — чисты и звонки как булат! Но коли проглядишь, то вновь вскоре меня встретишь…»

На этом совершенно трезвый князь, не смотря на все выпитое вчера, проснулся и уставился в деревянный потолок своей спальни.

«Кто же это будет?» — пытался угадать князь и встал со своей покрытой медвежьими шкурами постели. — «Нету смысла гадать. Но коли Сам Перун, Сын Даждьбога казался мне во сне, то дело действительно важное, не только для меня, но и для всего княжества… А может и не только для него…А по сему…»

— Касим! — крикнул одного из своих дружинников, которые в этот день охранял его сон. Касима, еще совсем молодого, он спас от казни, разрубив веревку, которыми он был привязан к собирающимся разорвать его лошадям. Случилось это во время одного из нечастых посещений Орды Любославом. Такая казнь лихому наезднику и первому парню в маленьком ауле полагалась за то, что он посмел бегать к своей любимой, которую забрали в гарем местного бека. Любослав выкупил парня, за что тот служил ему с совершено звериной верностью. Хотя случилось все это уже лет десять назад и дикий степной парнишка уже пообтерся и набрался нормальных манер, но все равно он при виде своего князя падал на карачики и касался лбом пола, не смея поднять глаза и заговорить первым, без разрешения — князя это, в зависимости от настроения, либо раздражало, либо смешило. Недавно Касим привел к князю своего старшего сына, который также поклялся вечно служить тому, чьему появлению он обязан на свет, что очень растрогало Любослава.

— Касим! Сколько можно тебе говорить! Ты воин моей старшей дружины! Джигит! Батыр! Равный всем! Не стоит так делать! Подымись! — проговорил князь свое обычное приветствие. Несмотря на то, что всем остальным пожеланиям князя он следовал беспрекословно, это он никак не хотел исполнять.

Когда Касим встал с колен и обратил свой выжидательный взгляд на князя, тот продолжил.

— Касим, у меня к тебе будет важное поручение.

— Да хозяин, — поклонился тот. Князь только от такого обращения только поморщился.

— Сейчас ты пойдешь в разбойный приказ, потом в город по местам, где собираются лихие людишки. Везде вызнавай, не случилось ли чего необычного, не ходят ли слухи, особенно если это касается меня. Еще пуще меня интересуют те люди, которые хотели меня увидеть с прошением каким, которые до меня не дошли. Понял?

— Да, хозяин.

— Ну иди. Или у тебя, судя по твоему виду, есть что сказать? Говори. — зная что без приказа тот ничего не скажет распорядился князь.

— Хозяин. Ночью пришел холоп. Принес это и весть.

— Покажи. О! Серебряная пайза и ярило волхва. Что за весть?

— Только название трактира — «Грустный тетерев».

— А знаю. Это на дороге к Торжку, чуть вбок… — князь внимательно рассматривал потайные знаки на серебряной пластинке. — Пайза настоящая, — задумчиво повертел ее в руках князь. — А на яриле выбито имя Вторуши, моего старого друга. Интерестно, почему он сюда не пришел? Опять что-то выдумал…Что ж, с этого и начнем. Я думаю это не сильно подходит к… Сходи к сотнику, пусть подымет в седло десяток младших. Прокатимся.

— Хозяин. Возьми меня!

— О! Ты делаешь успехи! Первый раз ты что-то попросил!

— Хозяин. Плохое чую. Злое. Дозволь взять сотню и проверить…

— Добро. Раз плохое чуешь, то поедешь в числе того десятка, десятником.

— Благодарствую хозяин.

— Иди собирай… И брони вденьте…

«Любопытно. То это или не то? Посмотрим.»

Дорога к стоящему в стороне от главного пути, а поэтому маленькому трактиру заняла полдня. С виду трактир казался вымершим, ни лошадей в конюшне, ни людей. С одним только Касимом князь вошел внутрь. В пустом зале сидел всего лишь один человек, прятавший свое лицо в тени накидки.

— Вторуша? Рад тебя снова видеть! Взял ты своего подсыла?

Фигура сидела и не двигалась. Почувствовав напряжение вперед выдвинулся Касим и положил руку на саблю.

— Отвечай князю, человек! — начал он.

Сидящий встал и откинул затеняющий лицо плащ. Перед князем предстал незнакомый молодой воин с задумчивым выражением на лице рассматривавший князя.

— Ты не Вторуша. Откуда у тебя это? Что со Вторушей?

— Он мертв, — раскрыл свой рот незнакомец. — Я убил его.

— Что ты хочешь? — совершенно спокойно спросил князь, медленно положив руку на рукоять сабли. Незнакомец был один — а их была дюжина.

— Ничего особенного, великий князь Новогородский Любослав. Меня зовут Аскель Хельгисонар, ты наверное слышал обо мне.

— Может и слышал. Зачем ты убил моего друга и что тебе от меня надо?

— Нечего особенно, князь, — Аскель спокойно вытащил из ножен меч и повторил. — Ничего особенного. Только твою голову.

Глава 32

«Медвежонок» звался ты…

Вырос — вышел лютый зверь.

В этот год в порту города Харингхейм было не протолкнуться от различных судов. Встретить тут можно было и римского торговца на тяжелой и неповоротливой грузовой галере, и небольшие суденышки северных баронств, огромное количество разномастных драккаров всех кланов и даже несколько новогородских ладей. Причиной этого столпотворения являлся ярл Аскель Хельгисонар, ибо по слухам, один другого краше, он смог добыть голову князя и сейчас, спасаясь от преследования новогородскими ладьями, флот которых по слухам собрался на Торжке, плыл сюда.

175