Невозвращенцы - Страница 153

153

Только тот трелль, который победил в схватке, уцелел. Остальных, включая женщин и детей викинги убили. Александр пытался, как мог остановить резню, но его не поняли. Пришлось смириться. Сжигать поселок, чтобы не привлекать внимания дымом, не стали.

Их целью в данном походе был тот самый баронский замок, от которого в прошлом году Соти и Эгилю пришлось спешно бежать. Теперь же они хотели отомстить. Но вот незадача, даже двух сотен хирдманов не хватит чтобы захватить замок. Защищает его около тридцати человек баронской дружины, но под защиту стен еще набьются все взрослые мужчины и женщины, что живут окрест, поэтому нападающих встретят и камни со стен, и ливень стрел, и несколько арбалетов. И даже если после всего этого и удастся захватить замок, то даже в случае этого потери будут неимоверные. В результате долго совещания, на котором никаких умных идей, кроме лобового штурма, придумано не было в голову Аскеля пришла одна мысль.

— А что собой представляет замок? — спросил Александр.

— Замок как замок. Обычный баронский. Стоит на берегу. В середине донжон — большая круглая каменная башня, в которой находится колодец и живет сам барон, его семья и ближняя челядь. Сама башня высотой в десять копий. Вход в нее на высоте дух копий и лестница только деревянная, чтобы можно было быстро сжечь, которая выходит во внутренний двор. Внутренний двор, в котором располагаются каменные и деревянные постройки, окружен каменной стеной высотой в три копья, по верху которой проходит помост для стрелков. По углам — башни со стрелками. Вокруг стены ров. Ров заполнен морской водой. В стене только одни ворота, которые охраняет башня. Подъемный мост, тыльная сторона которого служит как мост, внешняя — как щит, окован железом. За мостом — железная решетка. Мост поднимается на цепях…

— Недалеко от замка стоит деревня на пятьдесят дворов, из которой в случае чего в замок быстро прибегут дополнительные защитники. Вокруг лесов нет, скрытно подобраться нельзя, — добавил от себя Эгиль.

Александр мысленно добавил в свой план несколько пунктов и, вздохнув, поведал о своем предложении. Ярлы некоторое время молчали, оценивая предложенный план.

— План опасный. Слишком опасный — подумав сказал Соти.

— А кто будет исполнять главную часть?

— Ну, я предложил, мне и исполнять, — вздохнул Аскель. — Тем более что я непохож на викинга и говорю по росски.

— Тюру понравился бы такой план, — вынес вердикт Эгиль. — Я думаю он уговорит отца своего Одина дать нам немного удачи.

— Хорошо. Попробуем.

— Только надо все сделать без ошибок, может даже по упражняться…

— Да. В данном случае это верно. Кого ты возьмешь с собой?

— Пару десятков из своей дружины.

— Может следует взять более опытных воинов? Из родного клана?

— Нет. Не стоит. Тем более это будет даже играть нам на руку.

— Ну хорошо. Будь по твоему. Когда начнем?…

Судьба Лудвига с самого детства была определена. В один из неудачных годов на земли пала засуха и родители Лудвига не смогли заплатить оброк старому барону Амальрику. За это он забрал у них сына, правда еще на два года освободил от всяких податей. Барон оказался хорошим человеком и ему понравился сметливый семилетний мальчуган. Он не продал его латинянам или ганзейским купцам, хотя за него давали неплохую цену, и оставил его у себя. Вырос мальчуган в крепкого и сильного парня, из которого десятник баронской дружины сделал справного воина.

Всю свою жизнь Лудвиг за это благодарил всех богов на свете. Что ему эта свобода, которой, как он слышал, кичатся всякие черные крестьяне на диком востоке? У себя дома, в детстве он никогда не ел досыта, а у барона он питался пусть и не очень вкусно, зато постоянно. Да и теперь — он уже десятник, его выделяет среди других и командир баронской дружины и сам молодой барон Аларейкс. В любой деревне ему почет и уважение, самая чистая посуда и лучший кусок, без всяких скидок на голод или неурожай, любая деревенская девка или баба на все готова ради того, чтобы получить в мужья такого парня как он. Но Лудвиг не торопился — зачем, если они и так на все готовы и без замужества? А еще есть такие приятные вещи как поход за добычей. При молодом бароне, кровь играет и просит подвигов, было уже таких два. В первом он участвовал — еще ничего не понимал, но быстро научился у старших, как извлекать из него максимум пользы. Ну и что, что во втором походе он получил стрелу от особо рьяного охранника купеческого (на своей земле барон строго запрещал всякие «шалости» с купцами, зато на чужой, куда он попал во время похода не жалел никого), зато барон сделал его десятником за место убитого старика Одовокара и пожаловал, чтобы рана пуще заживала, целый римский серебряный — кошель у купца был богатый.

Когда он показал эту монету своему старшему брату, который наследовал надел за своим отцом и всю вою жизнь провел корячась на этом лепесточке земли, без всяких прав, то тот чуть разума не лишился. А когда Лудвиг небрежно сыпанул медную мелочь на стол, это то, что он нашарил по карманам убитых охранников, то жена его брата, красавица Хельга за которой бегала вся деревня, была готова отдаться прямо тут же, на виду детишек и своего законного мужа. Да только Лудвиг уже ее не захотел. Старовата, есть девки и помоложе.

От приятных мыслей его отвлек показавшийся вдалеке ком, дождя не было давно, поэтому на дорогах было полно мелкой въедливой пыли. Охранник приложил руку ко лбу, стараясь рассмотреть кто именно едет, и после этого приказал опустить решетку в воротах и чуть-чуть, на длину копья, приподнять край подъемного моста. Молодой барон не любил лентяев по службе. Впрочем, и в крестьянском труде лентяев он тоже не любил, и не был настолько снисходительным, как его почивший отец. И если нерадивый стражник отделывался только урезанным жалованием или располосованной спиной, то лентяев от сохи ждала более суровая кара. Одну такую семью барон Аларейкс однажды, еще в начале своего правления, для устрашения запорол до полусмерти, девок отдал в казармы для развлечения своей дружины на месяц, а потом все что осталось от них продал на галеру заезжему ганзейскому купцу. Лудвиг эти меры полностью поддерживал — ведь нерадивый крестьянин обкрадывает своей ленью не только барона, но и его, Людвига кошель.

153