Невозвращенцы - Страница 111

111

Весь вечер солдаты расспрашивали девушек, что советуют местные делать в такой ситуации. После этого Игорь открыл банку с ананасами, которая у них была единственной и хранилась как величайшая драгоценность, в пластиковый стаканчик налили медицинского спирта — все, чтобы умаслить здешнего болотника, а девушки весь вечер молились.

На четвертый день они все почти утонули. Дружно, шедшие шаг — в — шаг друг за другом и проверяя колом перед собой дно, одновременно ухнули по пояс в воду и стали быстро погружаться. Погрузившись по нос и изрядно нахлебавшись грязной жижи их ноги ощутили под собой твердое дно. И так, по этому дну, медленно, на цыпочках бредя, они вернулись к своей уже до омерзения знакомой полянке. Чуть в стороне они нашли сплюснутую и вдавленную в землю банку ананасов и смятый стаканчик. Их подношение не пришлось по нраву хозяину болота.

Вечером все сидели мрачные. Ни молитвы, не жертвы не привели ни к чему хорошему. Более того — им было показано, что их жизни не стоят совсем ничего, и живут они только по чужой милости. Но что будет, когда игроку надоест игра? Но делать что-то надо было — островок, на котором они оказались не имел никакой живности, а запас провизии таял.

Ночью Ярослав проснулся от какого-то неясного чувства. Как-будто кто-то смотрел на него. Внимательно осмотрев окружающие кусты и деревья, а ночь была полнолуния и видно было хорошо, он ничего не заметил. Решив, что раз проснулся, то надо это дело провести с пользой Яр решил сходить «в лесок». Сделав свои дела он оправился, повернулся назад и обомлел. В ярких лучах местной луны вертелся какой-то полупрозрачный, как клуб дыма, сгусток.

— Привет.

Сгусток ничего не ответил.

— Это ты нас тут водишь?

Сгусток принял форму, отдаленно похожую на человеческую фигуру и кусок тумана, находящийся на месте головы, качнулся вверх вниз, утвердительно кивая.

— Но почему? Что мы тебе сделали?

Призрак, чуть помедлив, вытянул туманные руки и поплыл к Ярославу, как будто пытаясь задушить его. Ярослав в ужасе отпрянул назад. Это было намного страшнее, чем в самом современном фильме ужасов. Это было страшнее потому, что рядом не было теплого попкорна и колы, не было визжащей подружки, не было даже кнопки стоп, чтобы остановить или выключить это.

«Это сон. Этого не может быть. Здесь. Со мной. Нет!» — панически думал Ярослав, пятясь спиной назад подальше от призрака. «Надо только проснуться!». Но на его пути встало дерево. Ноги еще самостоятельно отталкивались от земли, направляя спину назад, а разум еще не осознал, объятый иррациональным ужасом, что назад хода нет. Ярослав распахнул рот в крике, но в этот момент руки призрака коснулись его головы.

«…Калистрат и Финн были удачливыми фенями и самыми лучшими друзьями. Они родились в соседних домах в одной деревне, дрались и мирились, как все дети. Но когда выросли судьба указала им на большую дорогу — ходить по деревням с нехитрым товаром. И хотя общепринятые правила говорили о том, что мелким торговцам, весь товар которых помещается в туесе за спиной, следует ходить по одному, они решили ходить вдвоем и не прогадали. Вдвоем они носили вдвое больший набор товаров, а выручку делили поровну, не считаясь с тем, чей именно товар принес монетки. Их доходы росли, и вот настал момент, когда им уже хватило бы денег для начала более крупной торговли. Скажем, можно было купить большую лодку с парусом, или телегу с лошадью, и возить больше товара по синим или коричневым дорогам. Это был их последний поход на своих двоих, но удача отвернулась от них…

…Атаман был очень доволен добычей — не часто у двух коробейников можно было взять денег как с мелкого купца. Поэтому, пребывая в хорошем настроении, он решил отпустить обоих живыми. Да вот только почему бы сначала не позабавиться.

— Развяжите их! — и их развязали.

— Значит, порадовали вы меня, — дружный гогот разбойников был фоном для слов атамана. — Денег вы принесли станичникам столько, что можно выкупить одну жизнь. Кто из вас останется?

— Он! — дружно сказали Финн и Калистрат.

— Ха! Значит придется решать нам, — и он подмигнул. — Ну, браться, кого выберем?

— Ошую, он выше!

— Не. Одесную — он толще! — послышались выкрики из толпы станичников.

— Ну, а может по-другому? Смотрите, — атаман достал кинжал с богатой рукоятью, и бросил его на землю. — Вот кто жив останется, того и отпустим…

Атаман хотел только еще немного попугать купцов, а потом, чуть погодя, под униженные благодарности отпустить на все четыре стороны. Зачем брать на душу лишний грех? Да и смысл резать курицу, которая приносит серебряные яйца? Но, внезапно, стоявший слева Калистрат быстрым движением подхватил с земли кинжал и по рукоятку вонзил своему другу нож в грудь. Прямо в сердце.

Смех стих. Такого бандиты еще не видели, хотя на долю каждого пришлось много всякого. Атаман долго стоял, глядя на труп, после чего сказал.

— Похороните его, — приказал атаман.

— А этого? Отпустить?

— Нет.

— Похоронить вместе?

— Тоже нет. Это слишком легкая смерть для этого…

Десять дней банда несла Калистрата к болотам. Как он не убивался, как не молил повесить его, или привязать к дереву на корм диким зверям, или еще как, но атаман был непреклонен. К вечеру одиннадцатого дня они вышли к огромному болоту. Калистрата привязали к толстому дереву и отнесли прямо в центр болота. Бревно поставили вертикально на относительно сухом месте, а атаман тем самым кинжалом проколол на обеих руках привязанного вены.

111